20 апреля 2022 года, в Великую Среду, епископ Переславский и Угличский Феоктист совершил Литургию Преждеосвященных Даров во Владимирском кафедральном соборе.
По окончании богослужения владыка обратился к молящимся:
— Дорогие друзья, с Великой Средой вас!
В этот день мы вспоминаем помазание Господа нашего Иисуса Христа миром, которое стало приуготовлением Его к погребению, и вместе с этим вспоминаем окончательно решение Иуды предать своего Учителя. На фоне этих воспоминаний Церковь продолжает богослужебное чтение книги Иова, вполне очевидна причина, по которой книга Иова читается именно в дни Страстной седмицы, — в ней речь идёт о страдании абсолютного праведника, такого, каким не может быть никакой человек, но каким был Господь Иисус Христос. В этом смысле Иов является прообразом Спасителя. Книга Иова содержит в себе очень много довольно странных слов. К примеру, сегодня мы слышали диалог диавола с Богом: «И отвечал сатана Господу и сказал: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек всё, что есть у него; но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги» (Иов. 2, 4-6).
Если рассуждать исключительно теоретически, то представляется маловероятным, что кого-то собственная тяжёлая болезнь может задеть в большей степени, чем одномоментная потеря всех детей. Кажется, что для нашего времени и нашего общества приведённая сатаной в беседе с Богом поговорка о том, что «за жизнь свою отдаст человек всё, что есть у него» не совсем актуальна.
Можно попытаться представить человека, у которого есть дети, и есть тяжёлое, возможно, смертельное заболевание, захочет ли такой человек отдать всё, включая собственных детей, ради того, чтобы выздороветь? Да и вообще, можно ли таким образом ставить вопрос? Очевидно, что в нашем обществе и в наше время подобная альтернатива выглядит абсолютным безумием и цинизмом. Но всегда ли и везде ли было так?
Если мы обернёмся назад, и посмотрим на российских сельских жителей начала прошлого века, то там, скорее всего, увидим нечто иное, ведь в те годы не было ничего необычного в детских смертях, никто по этому поводу особо не страдал, и вообще жизнь взрослого человека ценилась значительно выше, чем детей, а если посмотреть ещё дальше, то перед нами откроется совершенно инфернальная картина детских жертвоприношений, к примеру, в языческом Карфагене, цель же этих жертвоприношений была в том, чтобы избавиться от нападений неприятелей.
Дальнейшая история Иова показывает, что он был значительно ближе к этой древней культуре, чем к современной нам, он, действительно, относительно легко пережил потерю детей и имущества, но собственная болезнь повергла его в тяжёлые и длительные размышления, да и его жена, которую не коснулась болезнь, молчала именно до той поры, пока Иов не оказался в состоянии отверженного обществом больного, вынужденного скоблить себя черепицей.
Если бы книга Иова была написана в наше время, то, пожалуй, стоило бы поменять местами последовательность бед, которые приключились с праведником: сначала должна была бы идти потеря имущества, потом здоровья и лишь после этого потеря детей. Но результат всё равно был бы тот же самый: Иов остался бы ни с чем и этот факт в любом обществе, в любой культуре прочитывается и воспринимается совершенно одинаково — это вызов для взаимоотношений с Богом, причём вызов исключительно серьёзный, такой, мимо которого нельзя пройти, и он усугубляется тем, что Бог молчит, Бога, если смотреть глазами Иова, во всём этом нет. Тот Бог, Которого столь усердно почитал Иов, никак Себя не проявляет. Бог в стороне, Он наблюдает, и происходит это именно тогда, когда Иову Бог нужен рядом, нужно Его — хоть какое-то! — но Его слово.
Иов, как мы знаем, вытерпит эту пытку «божественным молчанием», он проявит невероятное терпение и преданность, которые будут в конечном итоге щедро вознаграждены.