Христианское монашество, существуя без малого два тысячелетия, по-прежнему вызывает недоуменные вопросы со стороны людей, далеких от Церкви или не воспринявших глубинную суть духовной жизни: «Зачем такие крайности, ведь можно спасаться и в миру? Монашествующие деятельно ничего не созидают, просто бегут из мира от внешнего неустройства». Особенно актуальной эта тема кажется сегодня, когда технологически мир стремительно развивается, а монашество всё более представляется чем-то статичным, вовсе не связанным с современностью. 30 ноября 2023 года в рамках открытых лекций просветительского клуба Свято-Филаретовского института «В поисках смысла» состоялась встреча с игуменом Свято-Троицкого Данилова монастыря в Переславле-Залесском Пантелеимоном (Королёвым). В своих рассуждениях и ответах на многочисленные вопросы отец Пантелеимон подробно осветил тему служения современного монашества и непонятный для многих вопрос монашеского призвания. Предлагаем читателям познакомиться с содержанием этой полезной беседы.
Открывая встречу, ведущая Марина Наумова, проректор по развитию Свято-Филаретовского института, руководитель Отделения социальной работы, обозначила основные тезисы предстоящего разговора: монашество возникло как ответная реакция на секуляризацию общества; в наши дни монашество — уже не форпост христианской жизни. Помимо выдвинутых тезисов, прозвучал вопрос и о пути современного человека к иночеству, в том числе о том, почему выпускник механико-математического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Пётр Королёв в своё время сделал этот выбор.
«Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду…»
Игумен Пантелеимон кратко очертил основные события жизни, повлиявшие на выбор его жизненного пути: «В студенческие годы, побывав однажды по приглашению своих друзей на Рождественском, затем Пасхальном богослужениях, я почувствовал, что вернулся домой, оказался там, где всегда должен был быть…» После этого началось активное воцерковление, за которым последовали поступление в Московскую духовную семинарию, окончание духовной академии, работа над диссертацией. Отец Пантелеимон отметил, что в течение восьми лет учёбы словами, особо воспринимаемыми им за богослужением, было вопрошание псалмопевца Давида: «Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду…» (Пс. 142, 8). Недоумения относительно выбора между семейной и монашеской жизнью не оставляли его на протяжении всего времени студенчества. И в какой-то момент Господь очень определённо через духовного отца указал этот путь — сначала уединённая жизнь в скиту близ Серпухова длиною в десять лет, а затем игуменство, которое уже четыре года является главным послушанием отца Пантелеимона. Рассказав о себе, лектор перешел к раскрытию тем, заявленных в начале встречи.
Монашество — ответная реакция на секуляризацию общества?
Существует несколько взглядов на то, каким образом возникло монашество. Один из них основывается на том обстоятельстве, что прекращение гонений на христиан в начале III века и признание христианства свободно исповедуемой религией привело к обмирщению жизни христианских общин, и именно этот факт подвиг людей уходить в пустыню с целью сохранения огня и высоты веры первых учеников и последователей Христа. Такое мнение в начале встречи озвучила Марина Анатольевна, но отец Пантелеимон высказал иной взгляд на этот вопрос: тезис, что монашество возникло по политическим причинам, неправилен фундаментально. Ведь получается, что мы знакомимся с прекрасными описаниями первых христианских общин, а потом происходит буквально выпадение из истории на три столетия, и вот мы уже читаем о жизни христиан IV века в годы правления императора Константина. Продолжая развивать свою мысль, отец Пантелеимон отметил, что в условиях отсутствия точных исторических фактов, действительно, монахов IV века, как правило, выставляют христианами, категорично отделившими себя от тех верующих, которые «лишились благодати и утратили веру и ревность по Богу».
Но на таком фундаменте ничего основательного построить не получится. Найти этому подтверждение мы можем и в более близких к нам по времени монастырских историях. Когда часть братии с таким же помыслом о своём превосходстве отделяет себя от другой части братии и решает удалиться в место, где будет вести «настоящую монашескую жизнь», всё в скором времени приходит к тому, что ушедшая братия начинает жить ещё хуже, чем жила прежде.
На самом деле возникновение монашества имеет в основе иную, и отнюдь не одну возможную мотивацию, — высказал свою точку зрения игумен Пантелеимон. Он напомнил слушателям, что, например, люди уходили в пустыню, убегая от гонений, и привел эпизод из Жития преподобного Павла Фивейского: когда к этому великому подвижнику пришёл преподобный Антоний Великий, преподобный Павел уже прожил в уединении почти 90 лет. Отшельник спрашивает пришедшего о том, как сейчас живёт мир, закончились ли гонения на христиан. Гонения к тому времени прекратились, но, вкусив «мёд пустынной жизни», преподобный не пожелал лишить себя этой сладости. Отец Пантелеимон также предложил слушателям вспомнить, что жизнь монашеская выражалась не только в анахоретстве. Ещё до эдикта императора Константина в городах существовали общины девиц, которые жили целомудренно и мироотреченно, занимаясь своими внутриобщинными делами вне зависимости от того, языческим или нет было их окружение. Можно обратиться к временам ещё более ранним и вспомнить пророка Божия Илию, а также святого Предтечу Господня Иоанна, следовавших образу иноческой жизни. Монахи чтят их как своих предшественников и покровителей. Все эти факты свидетельствуют, что утверждение, будто монашество стало ответной реакцией на секуляризацию общества, является ошибочным.
Важно сохранение единства внутри Церкви
Подведя итог историческому объяснению возникновения монашества, отец Пантелеимон отметил и то, что причины, побуждающие человека к приходу в монастырь, за прошедшие практически два тысячелетия не изменились. Кажется, что мир меняется, а вместе с ним меняются и люди… но жизнь человеческого сердца не подвластна течению истории, оно живёт по совсем иным, духовным законам. Человеку, который начинает поститься, вести молитвенную жизнь, становится трудно постоянно соприкасаться с миром, существующим на основе других норм. Тогда он стремится к уединению. Примеры этого мы видим не только в монашестве. История знает такие случаи, когда человек, желающий всецело посвятить себя чему-то определённому, будь то литература, математика, физика или медицина, так же естественным образом не может создать семью, так как он полностью и без остатка отдаётся своему служению. То есть, можно сказать, что идеал полной отдачи себя какому-то делу — не специфически христианский, а общечеловеческий.
Говоря же об условиях правильного основания монашеской жизни, отец Пантелеимон обратил внимание на очень важный момент: «Оставление мира с помыслом: мир — зло, а монастырь — единственная пристань спасения, — это уход, который разрывает взаимоотношения членов Церкви и выстраивает мощную стену между миром и монастырём. Но человек, для которого люди в миру остались сёстрами и братьями во Христе, не может воздвигать подобную стену, — для него единство внутри тела Церкви сохраняется. Это ещё раз возвращает нас к той мысли, что монашество возникло не по причине обмирщения христианских общин, а всё же по глубоко личной внутренней причине каждого отдельного человека, по Божию призванию…
Монахи — первопроходцы в аскетической жизни
У всех людей призвания различны: кому-то определено служение наставника и учителя, кому-то молитвенника и отшельника, кто-то призван к жизни семейной, а кто-то чувствует тягу к монастырскому общежитию. Но быть иным по отношению к миру — задача для каждого христианина. Из этого родился следующий вопрос ведущей отцу Пантелеимону: «Почему монашествующие в какой-то момент стали чем-то особым и внутри Церкви?» Отец Пантелеимон ответил, что в той или иной форме подобное разделение существовало всегда. Тут мы можем вспомнить и проповедь апостола Павла, в которой говорилось, что жизнь одинокая блаженнее, нежели семейная. Ведь семья обременяет многими заботами, тогда как у человека одинокого все заботы о том, как угодить Богу (1 Кор. 7, 8). Во многих религиях находятся люди, которые с целью большего углубления в своё верование отказываются от создания семьи и избирают жизнь, наполненную преимущественно постом, молитвой, чтением книг и определённой аскетической деятельностью. Конечно, призыв к определённой аскезе обращен ко всем христианам, но первопроходцами здесь являются монашествующие.
Премудрость Божьего промышления о каждом человеке
Подытоживая сказанное игуменом Пантелеимоном, Марина Анатольевна уточнила: «Получается, иноки в Церкви являют образ жизни, который так или иначе должен реализовываться в жизни каждого христианина? И верующие, обременённые многими заботами, могут стараться следовать за монахами, например, в постовые периоды, когда каждый призывается к большему благочестию». На что отец Пантелеимон ответил, что это утверждение, с одной стороны, верно, но оно нуждается в существенном дополнении. Ведь говоря о жизни внутри Церкви, не следует забывать главный её образ — тело, в котором все христиане выполняют определённые жизненно важные функции: «Если какие-то части тела специализируются на определённых функциях, это не значит, что другие хуже. Очевидно, что монашествующим представляется более затруднительным нести служения, которые берут на себя миряне. Но служение мирян так же необходимо, как и служение монахов. Всё это составляет единство тела Церкви». Человеку, утончающему свои чувства с помощью поста и молитвы, становится сложно выйти на громкую улицу, погрузиться в полной мере в человеческие страдания, в «помощь людям делом». Попытка осуществить это может надломить инока.
В продолжение своего ответа лектор привел интересный образ: «Мне кажется, монахи стараются стать своего рода цветами в оранжерее, испускающими удивительные запахи, или, если хотите, высокоточными микроскопами. Такой прибор, конечно, может выполнять функцию молотка, но для его высокоточного функционала это губительно». Также отец игумен провёл параллель между монахами и хирургами: есть человек, который приведет больного в больницу, есть медсестры, которые подготовят его к операции, и есть хирург, занимающийся исключительно операциями. Он умеет делать это очень хорошо, и, например, медсестра провести за него операцию не сможет. Но нужно ли всем становиться хирургами, да и будет ли у той же медсестры к этому призвание? Вряд ли… Ощущение призвания к какой-то специфической деятельности ведёт людей к определённому служению. В этом раскрывается премудрость Божьего промышления о каждом отдельном человеке.
«Арсений, зачем ты вышел из мира?»
Продолжая тему монашеского призвания, Марина Наумова спросила, существует ли какая-то специфика этого призвания именно в современной ситуации. Изменилось ли что-то за тысячелетия существования монашества? Отвечая на вопрос, отец Пантелеимон в первую очередь обратил внимание на то, что в России духовные школы и преемственность в большой степени были разрушены безбожными годами советской власти. И главная проблема состоит в том, что в 1990-е, когда стали открываться храмы и издаваться в большом количестве духовная литература, верующие без рассуждения и помощи духовников стали руководствоваться этой литературой. Это крайне тяжело, ведь наставник, проверив на собственном опыте прочитанное, может что-то подсказать и направить человека в нужное русло. Об этом мы можем прочитать и в притчах Премудрого Соломона: имже несть управления, падают, якоже листвие; спасение же есть во мнозе совете (Притч. 11, 14). «Как научить одного, чтобы он потом научил другого — очень актуальный и сложный вопрос для современного монашества», — заметил отец Пантелеимон, говоря о важности восстановления духовных школ и духовной преемственности. Это не может произойти в короткий срок. Монастырь может быть стабильным, если в нём сменилось несколько поколений монахов, традиция выработана, и приход каждого нового настоятеля не становится поводом начинать строить всё заново.
Рассказывая об изменениях, произошедших в монашеской среде за прошедшие годы, настоятель Свято-Троицкого Данилова монастыря отметил специфику современного устройства внутренней жизни обителей: «Наше обращение к традициям монастырей прошлых веков зависит и от того, в каком физическом состоянии приходят сейчас люди в обители». Если пробовать перенести в современные монастыри формат жизни обителей прошлых столетий, не всегда может выйти что-то удачное, ведь сейчас совсем иные реалии. Приходящие в обители зачастую достаточно хорошо развиты интеллектуально, но слабы физически. Вместе с тем есть и люди весьма крепкие, однако не столь расположенные к умственной работе. «И как организовать внутреннюю жизнь монастыря так, чтобы всё в нём уживались и приносили пользу обители и друг другу, — ещё один вопрос, над которым приходится задумываться современному монашеству», — заметил лектор.
Но всё же главным вопросом, который, по примеру Арсения Великого, должен ежедневно, во все времена задавать себе каждый монашествующий, остаётся вопрос святого, обращенный к самому себе: «Арсений, для чего ты вышел из мира?»
«Ответ, что Господь меня позвал, и я вышел из мира, — конечно, верный, но думается, что нужно стараться что-то ещё каждый день вкладывать в ответ на этот вопрос…» — добавил в завершение отец Пантелеимон.