1 августа 2020 года, в канун Недели 8-й по Пятидесятнице, епископ Переславский и Угличский Феоктист совершил всенощное бдение во Владимирском кафедральном соборе.
По окончании богослужения владыка обратился к верующим:
— Воскресший Господь Иисус Христос через Марию Магдалину передал Своим ученикам довольно неожиданную информацию, Он ей сказал: «Иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20, 17). Если отвлечься от контекста произнесения этих слов, то ничего чрезвычайно необычного в них, конечно, нет. Но если посмотреть на них в контексте? Вот, Господь является Марии у Гроба. Она в растерянности, в недоумении и, как бы мы сказали сегодня, в шоке. Господь ничего не объясняет, только лишь повелевает не прикасаться к Нему и передать ученикам, что Он восходит к Отцу. При том, что до самого Вознесения еще сорок дней. К чему это было сказано в тот момент и в том месте?
Абсолютное большинство толкователей обходят вниманием эту часть 17-го стиха 20-й главы Евангелия от Иоанна. Причина проста: первая часть этого же стиха содержит запрет Христа Воскресшего прикасаться к Нему. Этот запрет производит настолько сильное впечатление, что экзегеты не идут дальше. Впрочем, так делают не все. К примеру, святитель Иоанн Златоуст тщательно комментирует абсолютно все отдельные выражение этой главы, по его мнению, слова о восхождении к Отцу были сказаны для того, «чтобы возвысить помыслы Марии и уверить её, что Он восходит на небо». Некоторые другие толкователи продолжают мысль святителя Иоанна и говорят о том, что «возвысить помыслы» необходимо было не только Марии, но и всем другим ученикам.
Христос — Тот же, но Он уже другой. Не такой, каким был до Воскресения. Ученики и, тем более, жены-мироносицы, любили Его, но их любовь была любовью к человеку. Это была та же самая любовь, с какой мы относимся к тем, кто нам близок и приятен. Она есть, но в какой-то момент она может исчезнуть. Все поступки учеников до взятия Христа под стражу, все их слова и всё их непонимание ясно свидетельствуют: они не могли видеть во Христе Воплощенного Бога. Они не понимали, пытались, но не могли понять. Сразу после Своего Воскресения Господь стал действовать иначе, Он очень чётко обозначает границу, Он говорит и действует так, что видеть в Нём просто лишь человека становится невозможно. Все Его дальнейшие явления ученикам, Его слова и выбранные темы бесед лишь подчеркивают эту мысль. Он — Воплощенный Бог, а потому относиться к Нему необходимо соответствующим образом.
Можно рискнуть и предположить, что такое отношение, наряду с сошествием Святого Духа на апостолов, стало залогом успешности апостольской миссии, которая полностью строилась на любви, превосходящей земную.