Углич — небольшой город на Волге. За более чем 1000-летнее существование он пережил немало радостных и трудных моментов, но особое место в летописи города занимает трагедия с царевичем Димитрием и её последствия, вошедшие в русскую историю под названием Смута.
Историками давно дано определение Смуты — это период в истории России, ознаменованный стихийными бедствиями, политическим и тяжелейшим социально-экономическим кризисами, гражданской войной и интервенцией.
Возведенный на трон Борис, рассматривался боярами как царь, который просто обязан был ограничить свою власть. Вместо этого, Борис попытался восстановить стиль правления ушедшей династии, но не справился с задачами, которые были поставлены перед ним. Неспособность правительства решить проблемы заставило народ задуматься о легитимности власти Годунова. Сомнения выразились в слухах о царевиче Дмитрии, который якобы оказался жив. И когда на границах Русского государства появилась армия Димитрия — это никого не удивило.
Углич принял Лжедмитрия I. Трудно было поступить по-другому, вот и Москва приняла, и синклит, и даже мать, Мария Нагая. Нельзя забывать, что после 1591 года, город подвергся жестокому наказанию: пытки, казни, ссылки, конфискация. «Годуновское разорение», так это событие вошло в хронику города, оставило город обескровленным и обессиленным. В результате население Углича сократилось. Сократилось, если не исчезло, и число пассионарных граждан, так что год правления первого самозванца Углич пережил спокойно. Активная фаза развития событий начинается с появлением Лжедмитрия II.
Изучение Смутного времени в Угличском Верхневолжье можно условно разделить на два этапа. Дореволюционный и послереволюционный.
Дореволюционный
В 18 столетии начинаются попытки осмысления городской истории, на фоне возникновения интереса к историографии и истории России. Эти попытки приводят к появлению летописцев, более похожих на городские хроники, чем на летописи, но авторы их стараются выдержать стиль написания, заданный много столетий назад.
Поскольку в Угличе были устойчивые традиции книжной культуры, то её возобновление не составило большого труда.
За перо берутся купцы и монашествующие, которых интересует прошлое, ибо прошлое это — здесь и рядом: предания и легенды, разорённые здания и храмы, братские могилы и остатки укреплений. В ризницах монастырей — чудом сохранившиеся летописи.
На рубеже XVIII–XIX веков и появляется в Угличе такое произведение как Угличский летописец.
Поскольку существует несколько редакций текста, то не будет большой смелостью предположить существование некоего протографа. Время появления городских летописцев необходимо для освещения нашего вопроса.
Исследователи установили время появления «градских хроник». Это 70-е годы XVIII века. Время написания угличского Протографа предлагаем ограничить периодом между 1773 и 1777 годами, опираясь на подсказки в тексте. Так, в Предисловии Угличского Летописца, определяемого как Тороповский, упоминается «История» Василия Татищева. Известно, что второй том его сочинения, где описана начальная история России, вышел в 1773 году.
В тоже время, в Летописце, в главе «О пространстве Углича до разорения Годунова и польского», сказано, что Богоявленский монастырь «ограждён ныне деревянною стеною, которая отчасти развалилась». Известно, что каменную стену в обители стали строить в 1777 году. Таким образом, можно предположить, что время написания протографа укладывается во временные рамки от 1773 до 1777 годов.
Редакции
Протограф Летописца стал основой для новых списков. Уже в XIX веке появились их первые публикации: в 1867 году в Ярославских епархиальных ведомостях, и в 1890 году в трудах Ярославской губернской учёной архивной комиссии, с общей характеристикой Андрея Титова. В 1911 году по инициативе Угличского Богоявленского монастыря вышло отдельное издание ещё одного списка.
В книжном фонде угличского музея хранится книга, написанная в 1820 году. Монах Угличского Алексеевского монастыря Авраамий преподнес её белице Богоявленского монастыря Елизавете — собственноручно переписанный Летописец и оформленный по всем правилам древнерусского написания.
Ещё один вариант, вернее отрывок, летописца находится в сборнике, созданном Павлом Матвеевичем Суриным — угличским купцом. В сборнике 190 листов, на 2-36 листах помещён Угличский летописец:
— Списывал всю сию книгу угличской купец Степенной Гражданин Павел Матвеев Сурин собсвенноручно из разных древних рукописных и печатных книг // списал в 1872 году в марте месяце / Павел Матвеев Сурин.
Все редакции повторяют основные моменты истории города. О Смуте рассказывают подробно.
Прежде всего они обращают внимание на ход интервенции: осада, разорение, последствия. В Летописце указываются географические привязки — откуда и как пришел противник, — а также на его тактику и стратегию. Указывается число людей, оборонявших город, число нападавших, и, конечно, подробно разбираются итоги нашествия.
Автор использует сильнейшие эпитеты и сравнения. Город у него был «цветущим», «многонародным», «многочадным», «преименитым». А вот противники: «злочестивые полские люди». Это не просто эмоциональные эпитеты, подобным приёмом решалась задача осмысления и анализа событий, давались оценки.
Таким образом, мы можем сказать, что первые сведения по истории города и Смуты до нас дошли благодаря безымянному сочинителю протографа Летописца, а затем, переписчики — старообрядец Торопов, монах Авраамий, купец Сурин и другие — подхватили эту благородную традицию. Главная цель летописца — сохранение событий в памяти потомков была достигнута, а также были заложены основы местной истории и историографии.
В 1844 году вышла в свет «История города Углича» Фёдора Харитоновича Кисселя. Написанная в жанре сентиментализма, «История» увлекает легкостью слога, захватывающей манерой повествования, восхищением подвигами древнего города. Несомненная заслуга Кисселя в том, что история Углича стала доступна и интересна широкому кругу горожан.
Тему Смуты автор обойти, конечно, не мог. Он подробно останавливается на ходе битв, выделяет их количество, описывает осаду и падение окрестных монастырей. Рассказывает о сожжении угличанами близких к крепости строений, дабы те не служили защитой полякам при нападении. Пишет он и о хитростях врага, посылающего грамоту «от имени какого-то Яна». Кто этот Ян — Киссель не знает.
Это знает Леонид Фёдорович Соловьёв, написавший «Краткую историю города Углича». При написании своего исследования Соловьёв использовал «Дневники Яна Сапеги», поэтому в отличие от предшественника, назвал фамилию — Очковский.
Пан Очковский захватил город и принудил угличан платить дань. Градоначальники Лжедмитрия II, посланные в Углич, Волконский и Головченков даже не были допущены в город этим самым Очковским.
Менее эмоциональная, но более подтвержденная документами «Краткая история» повествует о том, как Углич переходил из рук в руки, то к интервентам, то к угличанам.
Киссель не упоминал, но Соловьёв написал о том, что угличане присягнули Лжедмитрию II. Он уточняет, что присяга была дана под давлением и угрозами. В городе шли грабежи и надругательства над храмами, а уклонявшихся от дани горожан «публично казнили: «овеем языки, нос, уши и устне отрезая, жены же мучаша».
Царь Василий попытался в своём послании склонить угличан на свою сторону, напомнил, что царевич Димитрий был убит в Угличе, что его именем прикрылся Григорий Отрепьев, а «ныне и сами не ведаете кому крест целуете и что вас ляхи обманывают». Пишет Л.Ф. Соловьёв и о посещении Григория Федоровича Нагого со «священной пеленой (на которой было вышито изображение Димитрия) и грамотой для успокоения угличан». Воодушевившись, угличане изгнали врагов.
Расплата за непокорность наступила быстро. Соловьёв указывает поляков, отряды которых «общими силами овладели Угличем». Захват осуществляли паны Лисовский, Стравинский, Шучинский. После очередного разгрома, «угличане опять клялись панам жить покорно».
В апреле 1609 года отряды под командованием Никиты Вышеславского вновь освободили город. Угличане встречали их «хлебом-солью», но в июне, к этому времени русские отряды выбыли к Калязину, поляки вновь осадили Углич. Это уже были Микулинский и Островский.
Обороной города командовали Елизар Корсаков, Богдан Неведрев, Богдан Нагин и Иван Лаптев. Соловьёв описывает угличские укрепления: окопы, валы, башни с бойницами. Обороняют город стрельцы царские и угличские, и жители города. Окрестные монастыри были разрушены, подгородные крестьяне бежали под защиту крепости.
Согласно Соловьёву самое мощное разорение Углича состоялось в январе 1611 года. Сожжёнными оказались и дома, и храмы, и посад, и непосредственно, сам город. Именно с этими событиями всплывает имя Ивана Пашина — предателя.
В мае 1612 года город был освобождён отрядом под командованием Дмитрия Мамстрюковича Черкасского. «В мае 1612 года, для освобождения Углича, прибыл князь Дмитрий Мамстрюкович с отрядом, и он выгнал из города оставшихся ещё в нём поляков. Последние, удаляясь, разорили Дивногорскую пустынь, посетили монастыри в Городищах, Никольский и Архангельский и Ламскую Успенскую пустынь», — писал историк.
Дмитрий Мамрюкович был видным деятелем Смутного времени. Как и многие дворяне перешёл ко двору самозванца. Долгое время состоял при Лжедмитрии II. Но в 1612 году его имя упоминается вместе с именем Дмитрия Пожарского.
К сожалению, испытания Углича не закончились Остатки города в ноябре 1612 года сжёг пан Каменский. «По словам угличских летописей значится, что в Угличе и его окрестностях было убито до 20 тыс. народу», писал Л.Ф. Соловьев.
II период изучения Смуты — послереволюционный
Историография этого периода скудна и представлена немногочисленными документами, основывающихся всё на том же дореволюционном фонде.
В 1957 году в первом выпуске «Исследований и материалов по истории угличского верхневолжья» была помещена статья Николая Дмитриевича Русинова «Новые документы о польско-литовской интервенции начала 17 века в угличском верхневолжье». Н.Д. Русинов поместил в сборник «ещё не опубликованные и никем из исследователей не использованные сведения о польско-литовской интервенции начала 17 века в Угличском Верхневолжье».
Русинов имеет в виду фрагмент рукописи, который хранился когда-то в угличском филиале архива. Он даёт краткую характеристику этого фрагмента. Из неё видно, что это — 101 лист, содержащий 29 статью «О обновлении и обселении града Углича по литовском разорении». «Датировки лист нигде не имеет» — продолжает Русинов, — «почерк его — чёткая скоропись 17 века». В общем-то, на этом и заканчивается характеристика фрагмента. Далее идёт текст фрагмента, который совпадает с текстом Угличского летописца. Вывод, который напрашивается сам собой — в архиве хранился фрагмент ещё одной редакции Летописца.
В 1996 году появился печатный вариант, хранящегося в Ростове, в рукописном варианте Угличский летописец.
В 2003 году в угличском сборнике была опубликована статья Нины Егоровны Тюменцевой и Игоря Олеговича Тюменцева «Тушинцы и жители Угличского уезда в 1608-1610 гг».
Это документы, составляющие так называемый «дневник Сапеги», опубликованные ещё в XIX веке, но благодаря Тюменцеввм стали возможны широкому кругу читателей.
Документы включают в себя «отписки», «отписки с просьбой о помощи», и «грамота Лжедмитрия II». Адресат отписок — Ян Сапега, в большинстве случаев, и царь Василий Шуйский. Сапеге писали сам самозванец, русские перебежчики, игумен Калязинского монастыря и собственно польские паны.
Из этих жалоб и докладов выясняется, какая обстановка царила в период 1608–1610 годов в городе и округе.
На территории Углича царило двоевластие. От Сапеги на Угличе находился пан Очковский, от Лжедмитрия — стольники Владимир Волконский и Иван Головенков. И Лжедмитрий вынужден был обращаться к Сапеге, чтобы он своей властью урезонил этого пана. Очковский самовольно собирал деньги, «конкурентов» в лице посланников Лжедмитрия терпеть не собирался. Он их «бил и хотел убить до смерти». Можно только представить состояние населения, вынужденного терпеть поборы от «царя» и польского ставленника. Причем деньги «царь» собирал «Полским людем».
В декабре 1608 года произвол Очковского продолжался. Жалоба на его действия поступила от Андрея Бедова, посланника Лжедмитрия в Пошехонье. Он был послан с целью «делать государевы запасы». Из жалобы следует, что в северных землях происходят бунты. Отправившийся в таборы с донесением о волнениях Бедов, был остановлен поляками и отправлен назад. Тогда Бедов отправляет своего человека, Суятку, с деньгами и припасами к отцу в Кашин. Суятка был задержан Очковским в Угличе и приведён к Очковскому «на двор».
Интересное замечание про двор. Что это значит? Ставка Очковского находилась в Угличе, в Кремле? Вероятно — да. Человека Бедова, Суятку, бросили в каменный погреб, в тюрьму, которая могла находиться только в Кремле.
3 марта 1609 года одиозного Очковского в Угличе не было. Городом управлял тушинский воевода Матвей Ловчиков. Без поддержки польских отрядов ему оказалось трудно удержать город в повиновении. Из поместий и вотчин приходили неутешительные новости. Ловчиков честно предупреждает:
— Толко не пожалуешь ратных людей не пришлешь, ино город Углеч изменники возмут вскоре.
Его прогнозы сбылись. В марте 1609 года противники самозванца победили и даже в мае 1609 года подошли к стенам Калязинского монастыря.
Дворяне, дети боярские, казаки и атаманы, под командованием Фёдора Унковского и Ивана Баклановского вышли сражаться с угличанами. И вновь ситуация меняется. Вновь тушинцы и польские люди дошли до Углича. Май 1609 года был очень трудным для горожан. Документ от 2 (12) июня называют имена воевод, защищавших город. Богдан Нагин, Иван Лаптев, Третьяк Сухово. Воеводы отписали Василию Шуйскому просьбу о помощи, так как в Заволжской стороне, в Псарейной слободе стояли отряды Унковского и Баклановского. Между ними и угличанами шли локальные бои, пока перевес сил не стал в пользу угличан. Угличане смогли оттеснить нападавших к кашинскому рубежу.
Ситуация вокруг Углича оставалась очень серьёзная.
В письме к Шуйскому воеводы говорят о том, что им стало известно о выдвижении большого отряда, около 3 тысяч человек, к Угличу. Идут «черкасы и казаки, и литовские, и русские люди». В село Никольское Рожаловского стана Угличского уезда из Бежецка прибыл Михаил Кобылин с целью привлечения сторонников Лжедмитрия II. К нему потянулись «околные дети боярские и крестьяне» и целовали крест Лжедмитрию. В Бежецке формировались отряды для похода на Углич. Горожане постановили оставаться верными клятве, данной Василию Ивановичу Шуйскому, и постановили «город и острог не сдавать». В этом решении были едины и дворяне, и дети боярские, и посадские, и уездные — все защитники города.
В этом же документе фигурируют и изменники — угличане, которых удалось захватить во время одной из битв. Это — Иван Поскочин, Дмитрий Демьянов и иноземец Зиновий Козловский. Знали угличане, что заключен договор со шведами и отправили грамоты с гонцами оповестить соседей о новом обстоятельстве.
Вывод
- Углич в начале XVII века был всложной ситуации. Приняв вместе с другими городами Лжедмитрия I, он какое-то время жил под его властью. При Лжедмитрии II город переходил из рук в руки, и значительное время находился под властью тушинцев и поляков.
- Польские наместники итушинцы грабили, бросали в тюрьмы, собирали непомерные налоги, чем вызывали протестные настроения у населения.
- Сторонники тушинцев, захватывая город, безподдержки поляков «усидеть» в городе не могли. Политические симпатии большинства угличан, всё же были на стороне Шуйского.
- Угличане активно сопротивлялись и старались сотрудничать с сопредельными Бежецком, Кашином, Калязином, Ярославлем.
Пожалуй, наиболее полной работой по этому периоду является книга Алексея Викторовича Кулагина «Осада Углича», создателя и владельца музея «Истории города Углича». «Хотелось бы, подойдя объективно ко всем источникам, воссоздать истинную модель тех действительно важных и сыгравших поворотную роль в истории Углича событий», — такую задачу ставит перед собой автор.
Он проделал гигантскую работу, проанализировав большой объём литературы, начиная с текста Летописца, трудов историков XIX века и современных и, конечно, местных краеведов. А.В. Кулагин, едва ли не единственный автор, который собрал сведения и тщательно описал фортификационные сооружения, арсенал и гарнизон города. Его отсылки на документы, дополнены информацией современных военных историков. Так же Алексей Викторович остается единственным автором, который привлекает археологические сведения. Очень скрупулезно он выстраивает ход событий, и, что важно, упоминает о последствиях бедствий и разорений.
Задача нашей статьи заключалась в освещении Смуты в местной историографии. Надо признать, что материалов по этой теме не так уж и много. Основная база документальных источников сформировалась в дореволюционный период, и к ним можно отнести лишь «Архив Сапеги», а Летописец является таковым отчасти, поскольку написан в XVIII веке, но сохранивший некоторый фактический материал, например, монастырские летописи. Современные краеведы, в основном, опираются именно на «Архив» и Летописец.
Свою задачу исследователи Смутного времени видели в описании событий, восстановлении хронологии, подсчёте единиц оружия и боеспособного населения. Это важные вопросы. Но пока нет работы, исследующей вопросы самосознания горожан в этот страшный период. За пределами научных интересов большинства исследователей остались изыскания по смене элит, когда старая аристократия оказалась неспособной организовать сопротивление, и в новых условиях проходит формирование нового сословия — дворянства. На наш взгляд, до сих пор целостной истории Смутного времени в Угличской историографии ещё нет и вопросы, которые необходимо решить требуют комплексного подхода и усилий всех региональных исследователей данного периода.