13 декабря 2020 года, в Неделю 27-ю по Пятидесятнице и день памяти апостола Андрея Первозванного, епископ Переславский и Угличский Феоктист совершил Литургию в Филипповском приделе Владимирского кафедрального собора.
По окончании богослужения владыка обратился к верующим:
— Дорогой отец Алексей, дорогие братья и сестры, с воскресным днём и днём памяти апостола Андрея Первозванного вас сердечно поздравляю!
Мне бы хотелось поговорить на тему рядового евангельского чтения об исцелении Господом нашим Иисусом Христом согбенной женщины. Даже не о самом факте исцеления, потому что во время земного служения Христа исцелений было много, а о том, что было после. Так как это было в субботу, то фарисеи начали говорить народу, что «есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний» (Лк. 13, 14).
Христос, начиная Свой ответ, называет фарисеев лицемерами. Вообще, в Евангелии мы очень часто слышим такое обращение Христа к оппонентам из числа иудеев — лицемеры. В чём лицемерие? Суббота означает полный покой, но кто его соблюдает? Кто может сказать, что полностью находится в покое?
В иудейском законе есть оговорки, что можно делать в субботу, но в большинстве случаев это позднейшие комментарии к Священному Писанию. В качестве анекдотического примера, я вспоминаю, современную трактовку субботнего запрета на выход со двора. Что такое двор? Это некое пространство, огороженное забором. В Соединённых Штатах, в частности в Нью-Йорке, иудеев много. Они по согласованию с городскими властями вокруг острова Манхэттен протянули по электрическим столбам верёвочку — «эрув» — символическое ограждение вокруг некоей территории компактного проживания религиозных евреев. Соответственно, весь остров Манхэттен считается одним двором. Внутри Манхэттена как угодно можно перемещаться в субботу, потому что с точки зрения современного иудаизма это один двор.
Именно это и обличает Христос. Но лицемерие простирается и дальше этого. В частности, в том, когда мы совершенно сознательно закрываем глаза на благое намерение, а видим какие-то частности или же неудачи других людей.
Мне, как правящему архиерею, часто приходится сталкиваться с ситуациями, в которых люди обвиняют священников тогда, когда батюшка хотел чего-нибудь доброго, начал это делать, а народ отреагировал каким-то странным и не самым, скажем так, благожелательным образом. Вообще, на духовенство часто так реагируют, что бы мы не сделали, — всё не так.
Но есть ещё одно проявление лицемерия. Это когда человек впадает в какое-то прегрешение, а я, ранее в него впадший, начинаю его обличать.
Мне в своё время очень повезло. У меня был замечательный учитель — владыка Николай, митрополит Ижевский и Удмуртский. Я вспоминаю, как он рукоположил одного диакона и мне его отдал, как клирику кафедрального собора, на практику. Я очень устал с этим диаконом. Помню, как-то была суббота, он служил, я наблюдал. Он зацепился кадилом за стихарь, и, соответственно, просыпал уголь на ковролин. Я до этого сам просыпал, раз пять, может и больше, но тогда я стоял в стороне, был не виноват. Это позволило мне сделать собрату очень грубое замечание.
На следующий день я служил с владыкой Николаем в качестве второго диакона. Архиерейская служба, Херувимская, всё красиво и благолепно. Владыка совершает проскомидию, я стою рядом с открытым кадилом. В какой-то момент я понимаю, что в кадиле ничего нет, я каким-то образом вывалил весь уголь на архиерея, сжёг подсаккосник, сжёг орлец. Владыка Николай вообще никак не отреагировал на это, даже не посмотрел, что происходит — взял пустое кадило и закончил проскомидию. После службы, разоблачившись, сказал иподиаконам, чтобы его облачение собрали, а он заберёт его с собой, «потому что здесь какой-то кузнечный цех». Мне он ничего не сказал, ни тогда, ни после, как будто бы ничего не было.
Я понимаю, что он сам более 15 лет служил диаконом, и, естественно, у него такие случаи тоже были. Он, зная, что человек не специально ошибается, повёл себя очень тактично. Этот пример может быть распространён на очень многие ситуации. Конечно, можно представить человека, который сознательно делает грех, но всё же в большинстве случаев те грехи, непонятные ситуации, острые углы, которые у нас бывают, в первую очередь в межличностном общении, они не по злобе, а потому, что мы слабые и немощные, все повреждены грехом. Если мы осуждаем людей, то это означает лицемерие, попытка получить бонус за счёт другого, казаться лучше, чем ты есть.
Я очень надеюсь, что Господь от этого греха лицемерия нас избавит.