В ночь на 2 мая 2020 года, на 79-м году жизни, представился ко Господу Павел Евгеньевич Герасимов, много лет нёсший послушания приходского старосты и псаломщика храма Сорока Севастийских мучеников.
***
В 2015 году для приходской летописи была записана его история пути ко Господу:
— Родился 10 июня 1941 года во Владивостоке и там же в 1958 году закончил школу. Наша мама Надежда Алексеевна воспитывала нас троих детей одна, но мне удалось закончить десять классов среднего образования. На институт не приходилось рассчитывать — семье не хватило бы средств, и потому перед армией пошел работать рабочим на стройку, где очень быстро сумел освоить многие специальности и даже управление башенным краном. Эти первые успехи на самостоятельном пути по неведомой мне причине стали заметны в органах безопасности, они предложили мне учиться на офицера-пограничника в высшем командном училище, и я, конечно, принял это предложение получить высшее военное образование.
Нужно отметить, что о православии в нашей семье не было даже упоминания, и как теперь я знаю, тогда в полумиллионном Владивостоке была всего одна маленькая действующая церквушка на дальней окраине. Это, внешнее безбожие, безусловно, было из-за страха перед советскими репрессиями, который заставил всю семью переселиться так далеко из Мышинского уезда Ярославской губернии. При жизни мамы мы с ней о религии не говорили, но она, конечно, была с детства в своей семье воцерковлена, потому что родилась в дореволюционном 1907 году, и теперь я вижу, что моё тайное крещение и её добросовестная молитва меня многократно оберегали на жизненном пути.
Тогда же, во время учебы, к своему безбожию я получил дополнение в виде целого системного курса антирелигиозной пропаганды. Но надо отметить, что эти искажённые знания о внешней стороне церковной жизни давались без эмоций и ненависти, и очень системно — потому они глубоко во мне укоренились. И с этим багажом знаний и коммунистических убеждений после учебы я вышел в жизнь офицером, который целью своей жизни видел в долге по защите рубежей советской родины.
Началась напряженная гарнизонная жизнь офицера-пограничника с многочисленными переводами с места на место — за годы службы побывал на внешней границе всех республик Средней Азии и Кавказа. Дослужился за эти годы до звания майора, но надо признать, что эмоционально «выгорал» от этой рутины из напряженных будней и отдыха в офицерской компании, через алкоголь снимающей напряжение и усталость.
В 1972 году Господь преподал мне первое вразумление, когда я ехал в одном купе поезда с глубоко верующим и воцерковленным человеком — я бы с ним даже в разговор не вступил, если бы не был поражён тем, что он ветеран войны с боевыми наградами. Имя его ушло из памяти, но те несколько дней совместного пути в спорах о религии и вере положили начало переворота моего понимания жизни, хотя тогда мои осмысленные убеждения оставались ещё непоколебимы.
В 1984 году моя служба в пограничных войсках завершилась, и выбор места жительства остановился на Ярославле — крае, в котором имел корни наш род. Первый год прошёл в налаживании оседлой жизни и в освоении свободы от исполнения воинского долга — непривычная пустота заполнялась досугом с алкоголем вместе с «подходящими» для такого образа жизни приятелями.
По прошествии этого года мнимой свободы пришла утрата — на восьмом десятке ушла из жизни мама. На прощании с этим близким мне человеком, положившим на меня свою жизнь, стало ясно, как напрасно проводил я время, — мне нужно было посвятить тот год заботе о ней. С того скорбного дня осознания мои отношения со спиртными напитками прекращены полностью — я взял себе зарок, который держу до сего дня, но уже понимая, что без помощи Божией мне было бы не свернуть с того наклонного пути.
Вся последующая жизнь пошла на неумолимый разворот — мирно распалась, казалось бы, крепкая семья, и, оставив всё нажитое, перебрался из Ярославля в Переславль, где начал строить дом на берегу реки, и осваивать новое поприще преподавания основ военной науки в средней школе. Эта работа военрука совмещалась с руководством партийной ячейкой коммунистической партии и постепенно ко мне перешла вся забота о содержании хозяйства школы.
Если отбросить то, что стало происходить в девяностые годы со страной, то все шло на лад — в 1988 году у меня сложилась новая семья, появились новые близкие и дорогие мне люди, в 1995 году начал восстанавливаться храм.
За восстановлением христианской жизни на нашей улице наблюдал поначалу с лёгкой иронией — «вот мимо меня проехал молодой поп на велосипеде», но раскланивались мы всегда по-соседски вежливо и дружелюбно. Супруга была воцерковлена давно, и мы не отказывали в помощи тем прихожанкам, которые по благословению отца Иоанна собирали средства на ремонт и восстановление храма по всему городу — спаси их всех Господи за понесенные труды!
Когда была возможность по времени и силам, то начал понемногу помогать в ремонте церкви своими руками — через это началось установление общения с отцом Иоанном, который взялся, казалось бы, за непосильный труд устройства храма (в таком он был плачевном состоянии). При всём своем жизненном опыте я начал открывать через этого молодого, по моим годам человека, мудрость и понимание жизни совсем другого порядка — это снисхождение в любви к немощам и слабостям других людей. И если я по своей силе тогда отдавал на храм от избытка, то отец Иоанн говорил «что на Боге экономить нельзя» — и слова эти с делом не расходились.
Постепенно со временем начал нести послушание по богослужению — как же тяжело мне давался поначалу церковно-славянский язык, и без подсказок и терпения супруги в домашней молитве мне бы точно не получилось справиться! Но все шло своим чередом, и через эти посильные труды приходил новый порядок в понимании ценностей, которые Церковь несет людям — ведь ясно, что люди приходят в храм не под внешним давлением человеческой системы, которую насаждала, например, коммунистическая партия в Советском Союзе. Люди приходят по зову и порыву своей души, потому что Господь даёт им увидеть и почувствовать то, от чего нельзя отказаться.
Как военный, я сравнивал своё отношение к выполнению присяги и силу подвига веры, который совершили небесные покровители нашего храма — святые Севастийские воины. И не могу в полной мере, даже внутри себя, сопоставить мою былую готовность отдать свою жизнь на защиту Родины перед явной угрозой и тем, что упорно претерпели святые Севастийские мученики ради спасения последующих поколений христиан, единодушно пожертвовав своими жизнями.
К 2006 году мой трудовой стаж насчитывал уже сорок восемь лет, двадцать из которых были отданы школе и детям — стало понятно, что по годам и силам надо делать выбор того, чему себя полностью посвятить. Было трудно сделать этот окончательный шаг от мирской службы к служению Церкви по своей воле. Когда обратился за советом и рассуждением по этому вопросу к духовному отцу, то отец Иоанн ответил полушутливо «что много лучше и блаженнее по годам будет умереть за трудами в алтаре».
Вот с этими словами в тот год определилось моё настоящее поприще — подай, Господи, сил достойно его понести!