29 июля 2023 года, в канун Недели 8-й по Пятидесятнице, епископ Переславский и Угличский Феоктист совершил всенощное бдение во Владимирском кафедральном соборе.
По окончании богослужения владыка обратился к верующим:
— Всем нам время от времени приходится отстаивать свои права и достоинство. Иной раз может сложиться ощущение, что для христиан такое занятие — не самое похвальное, и что оно противоречит тому смирению, к которому нас призывает Евангелие. Впрочем, здесь возникает вопрос о том, что именно понимать под смирением, это слово включает в себя слишком многое, и далеко не все его значения совпадают с христианским смыслом смирения. Апостолу Павла регулярно приходилось бороться за свои человеческие и гражданские права, а также отстаивать своё апостольское достоинство, следовательно, в самом этом действии нет чего-то предосудительного, и нет никакого греха, грех же появляется тогда, когда человек начинает воспринимать себя самого не тем, кем он является на самом деле, и требовать того, чего он требовать не вправе.
Апостола Павла много в чём упрекали и обвиняли. В его посланиях можно найти упоминание обвинений в финансовой нечистоплотности, в лукавстве, упрёков относительно строгости его посланий в противовес слабости в личном присутствии, и сомнений относительно его апостольского достоинства. В качестве одного из примеров можно вспомнить строки из 10-й главы Второго послания апостола Павла к Коринфянам: «Я же, Павел, который лично между вами скромен, а заочно против вас отважен, убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым» (2 Кор. 10, 1). Здесь апостол аккуратно упомянул лишь один из упреков, на это, и на многое другое Павел был вынужден реагировать, он не мог оставить без внимания негативное к себе отношение по одной простой причине: если бы люди поверили клевете, то он не смог бы действовать среди них так, как подобает действовать апостолу, он не смог бы возвещать истину Христова Воскресения. Очевидно, что простого отрицания обвинений в таких случаях не бывает достаточно, необходимо нечто большее, нужны какие-то аргументы. Но как их найти, если обвинения нелепы? И как донести письменно свою позицию тем людям, которые попали под непосредственное влияние врагов апостола? Перед Павлом стояла почти неразрешимая задача, но он всё же сумел найти нужные слова. Вообще, его апологетическая речь занимает четыре главы Второго послания к Коринфянам, а 10-я глава — это лишь начало.
Павел не стал отрицать свою слабость в личном присутствии в сравнении с его посланиями, он поступил изящнее. Апостол написал, что он, действительно, «лично между вами скромен, а заочно против вас отважен», но сделал из этого совершенно замечательный вывод — он перешёл к кротости и снисхождению Христовым: «убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым». Иными словами, Павел через указание на Христа дал понять своим адресатам, что скромность в личном присутствии вовсе не может быть чем-то предосудительным, соответственно, те, кто ставит ему в вину скромность, попросту не помнят о Христе, и верить таким людям не стоит. Этот вывод апостол не навязывает своим читателям, они должны сделать его сами, и в таком подходе тоже являет себя апостольская мудрость: никто не любит навязанных выводов, и все стремятся к тому, чтобы делать независимые умозаключения, да и верим мы только тем истинам, до которых дошли своим умом.
Далее апостол Павел сделал ещё один изящный апологетический ход: он упомянул разницу между поступками «по плоти» и действиями духовными. Такое упоминание тоже было продиктовано желанием заставить коринфских христиан задуматься о том, каким образом они смотрят на действия апостола. Оценивают ли они их исключительно с плотской точки зрения, или же они смотрят на них через призму духовного восприятия реальности? Павел напомнил коринфянам, что судить о его действиях необходимо как о духовных, памятуя, что он, как и они, служит не плоти, а Христу.
В словах апостола мы не найдём ни агрессии, ни злобы, ни раздражения, ни унижения оппонентов, Павел в высшей степени корректен, и несмотря на причинённые ему скорби, он проявлял удивительную мудрость и спокойствие, так поступать он мог по той лишь причине, что переживал он не за себя, а за дело Христово.